«Искатели сокровищ» и другие истории семейства Бэстейбл - Эдит Несбит

цвета, расшитого красными маками, которая доходила ему до самых колен, и подпоясал её ремнём с блестящими камнями.

Затем мы сложили всё, что нам подошло, в узелки, а Элис предусмотрительно запаслась булавками, которые могли срочно понадобиться, когда мы станем быстро переодеваться на месте. Мы не тешились надеждой пройти в цыганских нарядах через деревню и не навлечь на себя обидных высказываний коренного населения. Чем больше мы обсуждали своё предприятие, тем отчётливее перед нами вырисовывалась необходимость сперва отойти от деревни подальше и только потом уже приступать к цыганской карьере.

У владелицы кондитерской, где Элис разжилась булавками, имелся ослик с повозкой, и добрая женщина согласилась одолжить его нам за два шиллинга, чтобы мы могли не стаптывать всю дорогу подмётки, а ехать, правда попеременно: сначала одни, потом другие.

Утро наступило необычайно ясное, при расчистившихся голубых небесах, и мы вышли в путь такими же идеально чистыми, только вот причёсываться пришлось одной щёткой, так как ни единого гребня не отыскалось. Миссис Бил, удовлетворясь объяснением, что мы идём в лес собирать колокольчики, чем и правда тоже хотели заняться, выдала нам с собой прекрасный бутербродно-яблочный обед.

Ослик подкатил тележку к нашему дому, и мы пустились в путешествие, первым делом бросив жребий, кому ехать, а кому идти, – вся компания в кузов не помещалась. Первыми в тележку сели Дора и Г. О., но пешим спутникам бежать за ними не пришлось.

Существа медлительнее этого ослика Освальд ещё не видел. Причём меланхолично трусил он ровно до той поры, пока не достиг хозяйского дома, возле которого попросту замер.

Пришлось Освальду, ехавшему с Элис в повозке, вылезти. Он подошёл к голове животного и поговорил с ним как мужчина с мужчиной. Ослик был маленький, но очень сильный. Он упёрся всеми своими четырьмя ногами в землю и несколько завалился назад. Освальд тоже упёрся всеми своими двумя ногами в землю и, в свою очередь, отклонился назад.

В итоге наш юный герой и передняя часть осла образовали вместе фигуру, похожую на латинскую букву «V». Такую сердито спорящую фигуру. Освальд бесстрашно взирал прямо в осликовы глаза, а тот отвечал ему таким взглядом, словно видел перед собой стог сена или куст репейника.

Элис, сидя в повозке, пыталась подбодрить ослика палкой, которую нам выдали для этой цели. Остальные его понукали. Но всё было тщетно.

Четверо людей, проезжавших мимо в автомобиле, остановились понаблюдать за нашей героической борьбой и разразились таким хохотом, что я опасался, как бы их мерзкая машина не перевернулась.

И кто мог предположить, что беспардонное поведение этой четвёрки пойдёт нам на пользу? Вдоволь нахохотавшись, они опять завели машину, рёв мотора проник в тупой разум осла, и он без малейшего понукания, а верней, без малейшего предупреждения рванул вперёд.

Но даже с автомобилями происходят аварии, если смеяться так долго и так бесчувственно. Водитель обернулся, чтобы ещё напоследок похохотать, и машина, немедленно закусив удила, влетела в каменную ограду церковного дворика. Никто, кроме автомобиля, не пострадал, а вот ему, как выяснилось впоследствии, пришлось провести целый день в мастерской. Так вот славно сама судьба отомстила за оскорблённые чувства Освальда.

Сам он тоже не пострадал, хотя не сомневается, что, случись по-другому, людям в автомобиле это было бы безразлично. Добежав до конца деревни, он смог нагнать остальных, поскольку резвость осла оказалась явлением кратковременным, и вскоре ушастый вернулся к излюбленному неспешному шагу, какой подобает погребальным процессиям.

Поблизости от деревни лесá, как выяснилось, отсутствовали, и нам пришлось покрыть солидное расстояние, прежде чем возле Боннингтона наконец обнаружилась местность, достаточно подходящая для наших тайных целей.

Мы привязали своего благородного скакуна к столбу, на котором было написано, сколько миль осталось до Эшфорда, бдительно огляделись по сторонам и, убедившись, что поблизости никого нет, исчезли вместе со своими свёртками в лесу.

Вошли мы туда самыми заурядными личностями, а вышли смуглыми цыганами, смуглее некуда. Не зря же перед вылазкой нам удалось добыть у мистера Джеймсона, строителя, немного морилки орехового тона. Теперь мы смешали её с водой, которую принесли в пузырьке из-под лекарства, и цвет кожи вышел у нас отличный. И ещё мы знали, что её потом будет легко с себя смыть, в отличие от раствора марганцовки, который мы опробовали на себе, играя в «Книгу джунглей».

После того как мы на себя надели все потрясающие наряды, которые позаимствовали из сундука мисс Сендел, у Элис остался нераспакованным ещё один маленький свёрток.

– Что это? – удивилась Дора.

– Ну, это я решила кое-чем запастись на тот случай, если предсказание судеб не принесёт ожидаемых плодов. В общем, могу прямо сейчас рассказать, – ответила Элис и развернула бумагу.

Внутри оказались бубен, чёрные кружева, папиросная бумага и наши исчезнувшие гребёнки.

– И для чего ты… – начал было Дикки, однако Освальду уже всё было ясно. У него прямо-таки собачье чутьё, и он всё мигом улавливает, поэтому, перебив Дикки, Освальд с досадой воскликнул:

– Чтоб тебя, Элис! Мне жаль, что сам не придумал такого.

– Да, – просияла она, очень довольная его краткой, но выразительной речью. – Я вот теперь подумала, что, возможно, именно с этого стоит начать. Привлечём внимание публики, а потом уж примемся за предсказание судеб. Понимаете, – ласково обратилась она к Доре и Дикки, которые пока так ничего и не сообразили. Из всех остальных только Ноэль уловил, в чём тут соль, почти так же быстро, как я. – Мы все станем играть на гребёнках, а лица закроем кружевом, чтобы никто не увидел, что у нас за инструменты. Может, обычные губные гармошки? Или восточные диковины, какие в гаремах услаждают слух султанов? Только давайте, прежде чем двинемся дальше, сыграем на пробу пару мелодий, чтобы проверить, сгодятся ли для этого наши гребёнки. Боюсь, на Дориной сыграть не получится: зубья у неё слишком крупные.

Каждый обернул свою расчёску папиросной бумагой, и мы попробовали исполнить «Героев». Вышло ужасно. «Девушка, что я оставил позади» получилась лучше, и «Славный Данди» – тоже, но нам показалось, что выигрышней всего начать с «Вот шествует герой-победитель» или со «Смерти Нельсона».

Под кружевными вуалями было ужасно жарко, однако они, определённо, придавали нам таинственности, в чём Освальд убедился сам, исполнив одну из мелодий с открытым лицом, пока остальные играли из-под вуали. Играя обычным образом на обычных расчёсках, никакой загадочности не добьёшься.

Немного порепетировав, мы все основательно запыхались, а потому решили: раз ослик с довольным и спокойным видом пощипывает траву, радуясь передышке, то почему бы нам